В годы войны один из первенцев советской металлургии завод «Запорожсталь» подвергся варварским разрушениям. Территория завода представляла собой хаотическое нагромождение деформированных металлоконструкций, засыпанных осколками стекла, обломками кирпича и бетона. Были повалены все дымовые трубы, взорваны железнодорожные пути. В суровом безмолвии замерли поверженные наземь домны и каупера. Гитлеровцы подорвали внутренние колонны металлических каркасов мартеновских и листопрокатных цехов. Падая, колонны увлекли за собой стропильные фермы и кровлю зданий.

«Запорожсталь» восстанавливала вся страна. Поезда, грузовики, самолеты доставляли на стройку необходимые материалы и оборудование. Героически трудились строители и металлурги. И вот уже восстановлен мартеновский цех, дала первый послевоенный чугун доменная печь, вступил в строй слябинг.

Первоочередной задачей стал теперь выпуск тонколистового стана, продукцию которого с нетерпением ждали автомобилестроители. В августе 1947 г. на стройку приехал директор Московского автозавода И. А. Лихачев (ставший вскоре министром автомобильного транспорта и шоссейных дорог СССР). Вместе с директором «Запорожстали» А. Н. Кузьминым (впоследствии министр черной металлургии СССР) он долго ходил по прокатным цехам, где одновременно со строительными работами полным ходом шел монтаж оборудования. Тем не менее казалось, что до завершения работ еще далеко и, значит, намеченный график не удастся выдержать.

«Неужели через полмесяца будет пущен стан?» - спросил Лихачев. «Обязательно будет», - заверил его Кузьмин. Гость усомнился в этом и предложил пари на бутылку коньяка.

Прошло две недели, и в Москву на автозавод пришла телеграмма: «стан пущен работает нормально первые листы прокатаны вы проиграли Кузьмин». Едва ли кто-нибудь был в тот момент более счастлив, чем И. А. Лихачев, проигравший этот спор.